Не искал бы врагов
— Многие удивляются, почему в Интернете при упоминании моей фамилии вываливается так много негативных новостей? Все легко объяснимо: в политике если ты действительно делаешь что-то значимое, то волей-неволей генеришь проблемы для отдельных лиц и нарушаешь чьи-то частные интересы. Как это преподносится в СМИ — другой вопрос. Но я никогда не заботился о собственном пиаре и просто выполнял свою работу. Стоит учесть, что в Кирове она была связана с антикоррупционным направлением, а его как ни освещай — позитивно звучать не будет.
Сейчас, оглядываясь назад, связываю кировский этап своей карьеры исключительно с молодостью, мечтами и романтическим максимализмом. Мне казалось тогда, что ради страны и Родины можно жизнь отдать. Это единственный период, в котором я помню все свои шаги, и каждый из них мне нравится. Ни о чем не жалею.
Глупо говорить, что сейчас изменил бы какие-то решения — сущность человеческая с годами не меняется.
Единственное, что скорректировал бы в прошлом — не искал бы столько врагов. Главный вывод, к которому пришел — что политика — все же сфера поиска друзей, а не противников! Поэтому некоторые вещи, наверное, делал бы сейчас не столь открыто, а более тонко, чтобы не вызывать массу недовольства со стороны и не создавать искусственно целые армии неприятелей.
В чем феномен Солодовникова
Мы настолько привыкли к неэффективности некоторых государственных органов, что стоит им просто «пошевелиться», и это начинает казаться чудом. Годы бездействия милиции так убедили кировчан в бесперспективности борьбы с преступностью, что в последнее время обычная рутина Солодовникова и добросовестное выполнение им должностных обязанностей вызывает у всех массу восторга. Никакого феномена тут нет.
Хотя он личность колоритная. Его эффективность сдабривается харизмой, делая полицию действительно мощной и яркой государственной силой. В пример другим структурам региона! Меня очень радует, как сейчас позиционируется работа органов безопасности: в медиа-поле их просто нет. Так и должно быть!
И если бы при мне начальником УВД был именно Солодовников, то Лузянин бы не воевал со мной с площадки областной Думы, так как был бы полностью поглощен общением с местной тогда еще милицией.
Сейчас перевод Солодовникова из Кирова закономерен. Он показал на федеральном уровне свою работоспособность. И теперь, как пишут в кадровых документах, достоин «должности с большим объемом работы». Судя по тому, что мы знаем о Самарской области, Александру Хинштейну это будет прекрасное подспорье.
Губернатору виднее
Еще важный плюс работы Солодовникова в Кирове в том, что она шла не против, а синхронно с общими политическим процессами. Не мешая власти выполнять социальные функции. Не нанося ущерба имиджу региона. Это не значит, что главный полицейский должен быть «под каблуком» губернатора. Наоборот, силовики ведут оперативный контроль всех чиновники в 100% случаев.
Но при этом часто только глава области способен оценить, насколько корректно выворачивать то или иное дело, может быть, стоит применять иные меры воздействия на правонарушителя, к примеру, профилактические. Губернатору виднее, как выстроить управление, чтобы регион шел вперед, а не откатывался назад. Потому что каждый скандал — это подрыв доверия, вопрос о субсидировании, о проектном финансировании... В Кирове и так нет бешеной очереди из инвесторов, поэтому потеря даже одного из них — уже большая проблема.
Исключением считаю историю с Навальным — до нее о регионе мало кто слышал, а тут узнаваемость в разы поднялась. И это был хороший задел для пиара, если его вовремя и в нужном русле конвертировать.
Сейчас добавилась абсолютно позитивная ассоциация с вятским квасом — добрая, веселая. В столице, уверяю, никакого негатива от выступления вашего журналиста нет (дай Бог ему здоровья!). А интерес к напитку есть!
Почему бы не продвигать «истобенский огурец», Великорецкий крестный ход? Здесь нужен креатив и настойчивость, чем и славится Никита Белых.
От тюрьмы до подворья
Меня вот тоже Кировская область никак «не отпускает». Есть в Верхнекамском районе подвижник, яркий и самобытный священник — отец Леонид Сафронов, кстати, хороший детский поэт и писатель. Абсолютный аскет, самоотверженный и верный. Я предложил ему как-то поехать отдохнуть. На что отец очень строго меня отчитал: «Бог не отдыхать призвал. Отдыхают от работы, а я служу, потому не устаю».
Служит отец Леонид в колониях, окружающих поселок Рудничный. И много лет оставляет при храме освободившихся бывших преступников. Они живут там аналогично «трудникам» при монастырях. Работают, образовываются, постепенно адаптируются к жизни, из которой были выброшены в течение 10-15 лет.
Нужно помочь отцу Леониду создать в Рудничном монашеское подворье. Моя роль здесь в финансовой и организационной поддержке. Но, обрати областные власти свое внимание, вместе мы запустили бы проект намного быстрее. Уверен, со временем он станет основой большого монастыря на Вятке.
Не безнадежные
Вторая значимая идея, которой сейчас занят, — образовательная — можно сказать, тоже родом из Кирова. Началась с того, что перед уходом владыка Хрисанф передал мне своего послушника, инвалида первой группы Алексея Пысина. В 11 лет этот мальчик попал в страшное ДТП, получил жуткие травмы. Но чудом выжил. У него была клиническая смерть и опыт посмертия — Алексей видел себя стоящим на ногах.
Удалось перевезти его в столицу. За несколько лет мы трансплантировали все необходимые кости, привели организм более-менее в порядок, сохранили мышечную ткань, благодаря тому, что Алексей тренировался. Скоро ему 30 лет, и он делает первые шаги!..
Но, пожалуй, главный вопрос — как таким людям вновь вернуться в общество, как им почувствовать свою значимость? Наука — наверное, единственная сфера, где они могут максимально реализоваться. Так появился наш федеральный образовательный центр, которому дали имя Кирилла Орловского — героя, прототипа главных персонажей в фильме «Председатель», в рассказе Хемингуэя «По ком звонит колокол».
Суть центра такова: мы находим заказчика (госорган или корпорацию), формируем тему научных исследований, под нее приглашаем инвалида Первой группы, и он в рамках нашего проекта пишет диссертацию на соискание ученой степени кандидата, плюс проходит комплексную медико-социальную реабилитацию. Проживает при этом в специальном кампусе РГГУ. Это первая в России подобная инклюзивная аспирантура, куда мы планируем в год набирать до 25 студентов-инвалидов из всех регионов России. В ближайшее время хотим принять даже с отклонениями по психиатрии.
Сейчас это моя ежедневная занятость — всех ребят надо кормить, возить по библиотекам, организовывать им досуг. Минимум три года постоянного личного присутствия, пока Центр Орловского не заработает самостоятельно.
Откуда деньги?
При всех моих планах, учитывая семью и четверо детей, я просто обязан зарабатывать много денег. Поэтому ни о каком возвращении в политику речи быть не может: либо работать во власти, но не зарабатывать, либо наоборот — совмещать не получится.
Да я и не хочу, в политику случайно не заносит. Если когда-то вновь созрею, знаю, куда идти и что делать. Но сейчас точно не время.
Сейчас мой доход — это семейное адвокатское бюро, в котором работают сестра, зять, старые друзья и партнеры. У нас один из самых больших холдингов в России, скоро в него войдут и адвокаты из Кирова. К тому же это наш юридический тыл по законопроектам в сфере инклюзии.
Но основные деньги приносит бренд Lena Karnauhova — одежда, создаваемая моей женой. На моде можно много зарабатывать при одном условии — если ты делаешь недорогие вещи. До кризиса мы добились хорошего результата, пошив стоил 250 рублей, себестоимость со всеми материалами — меньше 1000 рублей. Со всеми накрутками платье можно было продавать максимум за 3000 рублей — это хорошо, это уважение к покупателям, настоящий масс-маркет.
В чем уникальность марки? Лена удивительным образом сворачивает ткань, никто в России больше такого не делает. Недавно создала альянс российских арт-инженеров, который стал учредителем Российской палаты моды, возглавляемой Вячеславом Зайцевым. В рамках нее Лена отвечает за региональное развитие. Это нам дает возможность масштабировать ее креативные взгляды о моде.
За спиной уже полтора десятка личных показов, в том числе в Милане, в Лос-Анджелесе. В таких поездках я ношу чемоданы, помогаю развешивать, отпаривать одежду, подбираю музыку, участвую в постановке шоу. Порой даже кажется, что начинаю становиться в этом профессионалом. Но все же я за кулисами, за спиной жены — и мне это безумно нравится!
10.03.2015
