Власть — не дура?
— «Левиафан» взорвал наше общество?! Да дело вовсе не в фильме, а в том, что государство объявило настоящую войну искусству, которое не выполняет его заказ. Правосудие выполняет, полиция тоже! А искусство вдруг вздумало говорить о свободе творчества... С точки зрения действующей власти это недопустимо.
Во все времена авторы интерпретировали реальность так, как они ее видят. От Гойи, например, требовали прославлять короля и храбрых рыцарей, а он рисовал уродство политических образов. И никому из современников не приходило в голову возмущаться: «Все это неправда, где вы такое видели?!»
Сейчас же из-за работы Звягинцева разгорелся целый скандал с подтекстом «пусть мы живем безобразно, творим гадости, но вы не смейте это показывать». Сравните с зарубежными серьезными фильмами — картина в них довольно страшненькая. И ничего. Общество там, наоборот, ободряет художника: «Правильно делаешь, что говоришь о проблемном».
Лишь больные не любят напоминаний о своем недуге. Крестьянская психология — не выносить сор из избы. Это в хорошие времена хозяева гостей зовут, а когда плохо — двери на запоре. Так вот сейчас в нашем доме плохо. И власть это прекрасно понимает — не дура все же. Но при этом полагает, что, запретив фильм Звягинцева, она изменит реальность. Безусловно, наши потомки ухохочутся, читая речи Мединского про «Левиафан». Но, чтобы раздался этот смех, время должно пройти.
Сами подкладываются
Многие задаются вопросом: «Как так? Фильм спонсирован правительством, и это же самое правительство в нем показано в таком неприглядном виде?» Ничего удивительного: во-первых, выделенная сумма не принадлежала лично государству, это деньги налогоплательщиков; во-вторых, даже профинансировав, министерство не вправе вмешиваться в замысел режиссера.
И с противоположной стороны тоже никакого заказа не было. Наивно представлять, что какой-то Госдеп может кого-то купить. У меня нет ни одного знакомого художника, кому из-за бугра заплатили хоть копейку.
Но самое страшное, что и критика на фильм посыпалась не по чьей-то указке. Люди по своей воле пишут невесть что, сами «подкладываются», опережая чьи-либо заявления.
Даже эксперты не дают чистой оценки — сказываются и личные амбиции, и зависть к частым наградам Звягинцева, и принадлежность к определенной тусовке. Поэтому, чтобы составить более-менее адекватное мнение о картине — доверяйте только себе и своему вкусу.
Премьера в тишине
Я фильм еще не смотрел, принципиально — из-за скандала. Но хорошо знаю все детали, вплоть до сценария. Премьеру для себя отложил, потому что в ситуации истерии начинает срабатывать профессиональная солидарность — посмотрите, как мобилизовались киношники, даже те, кто раньше недолюбливал Звягинцева, перешли на его защиту. «Левиафан» — лишь повод, противостояние намного шире.
И вот если фильм мне по-честному не понравится, сейчас я даже рот не смогу открыть на эту тему. Буду смотреть позже, когда шум утрясется — много времени не понадобится. Государство как массовик-затейник постоянно нас развлекает: то присоединение Крыма затеет, то войну с Украиной, то борьбу с фильмом, скоро обязательно будет что-то еще. Скучать не придется.
Трусливые услышат
Единственное, чему мог бы поспособствовать ажиотаж, так это сбору. Странная история, с одной стороны, государство будто постоянно делает пиар фильму, с другой, оно же пытается показ запретить. Вспомните, как губернатор Мурманской области высказалась против проката «Левиафана» на территории их региона. Подобные заявления рассчитаны на то, что трусливые директора кинотеатров услышат и примут к исполнению, никаких приказов не потребуется. В России такой прием хорошо работает.
Хотя по большому счету массовые показы для серьезных фильмов — не цель. На «Горько» (после которого по профессиональным причинам можно с горя напиться) будет аншлаг, а на «Сыне» Гончакова (гениальном творении, отснятом всего на три копейки) — максимум пять человек в зале. Для последнего что есть этот прокат, что его нет — в Интернете намного большая аудитория посмотрит...
Как заткнуть театр
К сожалению, театральные постановки, в отличие от фильмов, исключительно в Сети существовать не могут, им нужен дом. Отберешь кров — почти что лишишь жизни. На это и рассчитывали люди наверху, затеявшие в конце прошлого года операцию по выселению «Театра.doc» из подвала на Трехпрудном. Ситуация, кстати, очень созвучна и сюжету «Левиафана», и войне свободе слова. Механизмы воздействия известны — один из излюбленных предлогов — «угроза терроризма». Сначала объявили, что в «Театре.doc» заложена бомба. Зачем, думал, это детское вранье? Все просто — чтобы создать ощущение экстренной ситуации, которая дает право на вход, обыск, разгон зрителей — без спецдокументов и ордеров.
Второй прием — поиск экстремизма, — под видом которого в нашем театре был сорван показ украинского фильма «Сильнее, чем оружие». Интересно, что потом его смотрели офицеры ФСБ, дали добро. Но, видимо, сам факт, что лента про Майдан, вызвала наверху приступ страха, который плавно перешел в агрессию.
Не давали им покоя и наши спектакли «БерлусПутин», «Час восемнадцать» (об убийстве Магницкого). Решили заткнуть театр. Давно шли угрозы на устном уровне, намеки. Но официально ни слова не было сказано. Потому что театр наш негосударственный — министерство культуры не вправе вмешиваться: мы им никто, и они нам никто.
Реакция на вторжение
Но если война объявлена — надо ее принять. Сдаваться, что ли? Смешно. «Все оберечено» — непродуктивное решение. Каждый день может оказаться последним и в мирной жизни...
Театр должен продолжать работать — вот моя главная цель. Не ползти на баррикады и кидать гранаты, а заниматься своим делом, будто ничего не происходит — это и есть настоящая борьба. К тому же искусство сопротивления — интересное направление, которое до сих пор не разработано, очень перспективное и будет поддержано большой аудиторией.
Сейчас у нас новое помещение, делаем ремонт — актеры, режиссеры, драматурги таскают землю в полном воодушевлении. Сложившаяся ситуация всех сплотила. Прибавилось и количество зрителей — идет консолидация — здоровая реакции организма на вторжение.
Раньше у нас был слоган «Театр, в котором не играют», сейчас добавился «Театр, который не боится». Это правда. Бояться нет смысла. Иначе надо просто кончать с профессией, а на это из нашей труппы никто не согласен.
Заказы не принимаем
Бескомпромиссная позиция останется и по репертуару — заказы от власти не принимаем. Таковые поступали, особенно перед выборами. Но мы не хотим принадлежать ни к какой партии, пусть даже самой демократической и революционной. Предложения, связанные с деньгами, игнорируем вдвойне.
В постановке по Магницкому отказались от гонорара все актеры, режиссеры и автор пьесы. Билеты на этот спектакль не продаются, попасть можно только по записи. Таково было решение, чтобы заранее избежать клеветы — а то у нас любят объяснять, кто кого купил. Но голодными мы не останемся, есть и неполитические спектакли, сценаристика, ТВ, преподавание — способы жить найдутся, пусть не шикарные, не это важно.
Прививка от деградации
В свое время я и из Кирова уехал совсем не из-за денег. Нужен был рост и среда, которой не имел. Увлекся тогда драматургией, но руководство раздражало, что я занят дополнительным делом, кроме пиара ТЮЗа. Позже приезжал еще несколько раз на читки, уже при Павловиче, который в рамках драматической лаборатории занимался культуртрегерством, что привело в театр новую аудиторию. Но долго это не могло продолжаться, потому что общий фон, извините… На российском уровне театры Кирова абсолютно не звучат. Был как-то спектакль номинирован на «Золотую Маску», а дальше полная тишина. И, как ни странно, это всех устраивает. Спокойная жизнь, тихо в своем городе…
Я не пророк, но думаю, что прививкой от деградации может стать желание художника вписаться в мировой контекст, готовность сравнивать себя не в рамках коллектива, а намного шире, чтобы появились беспокойство и профессиональный дискомфорт.
Раньше моими ориентирами были Том Стоппард, Марк Равенхилл, Кэрил Черчилл. Но «новая драма» повернула ход театральной истории — в нашей стране появилось много молодых драматургов, исчезла глухота. Мне страшно интересно, что они пишут, ревниво интересно: Михаил Дурненков, Юрий Клавдиев, Павел Пряжко — настоящие коллеги, с которыми любопытно и дружить, и соревноваться.
Я убежден — не стоит успокаиваться тем, что тебя любят зрители. Поверьте, фанаты найдутся у каждого, но это еще ни о чем не говорит...
Читайте также о «Левиафане»:
Галина Макарова, руководитель «Киноклуба в Герценке»
Дмитрий Еске, руководитель проката в кинотеатре «Смена»
13.02.2015
Февраль 2015/ №02 (75)
