В форме и погонах — мое счастливое время,— Дмитрий Никулин, старший лейтенант, офицер ВВС, директор МУП «РИЦ»
Настоящий мужчина
— Я никогда не хотел быть «как все» — хоть и родился в советское время, когда царствовала «уравниловка». Взрослея, видел, как ребята после службы в армии не имея высшего образования, шли работать за гроши. Но был и другой пример — на каникулах общались с другом, который учился в военном училище, он в разы отличался от своих сверстников: серьезный, внушающий уважение, словом, настоящий мужчина. После этого я твердо решил облачиться в форму военного.
А где-то далеко...
Шел 1994 год — страна еще только «отошла» от Афганистана, но уже набирала обороты чеченская кампания. Пермское авиационное училище, куда я поступил, находилось далеко от военных действий, да и мы, наверное, были слишком молоды, чтобы осознать, что где-то реально стреляют. Хотя на учебных полигонах сами орудовали настоящей техникой — боеприпасами, автоматами, огромными самолетами МИГ, гордостью отечественной авиации. Выезды, стрельбы и полеты — все это казалось нам, 18-летним парням, настоящей «войнушкой».
Погоны или прибыль?
Жили, как в армии, — без увольнительной с территории не выйдешь, меню без излишеств. Денежное довольствие кроме того, что было небольшим, но еще и задерживалось. Сладкого ужасно хотелось: мы же все-таки были мальчишками. В то время мне пришла в голову идея: неподалеку от КПП находился ларек с мороженым — решил «наладить поставки» к нам в роту (180 человек — немало клиентов). Пломбир тогда продавали в коробках, штук по 40. Сначала я носил по одной, проверял — будет ли спрос. Дело пошло, курсанты разбирали мое мороженое влет — перешел на оптовые поставки — таскал по четыре коробки. Перемахнув через забор, добегал до ларька: затаривался, связывал по две картонки, веревку, как коромысло, вешал на плечи и бежал обратно. Благодаря хорошей прибыли, появилась у меня цель — на каникулы в родную Зуевку приехать на своей машине. Но все пошло не по плану...
Больше четырех коробок носить я не мог, поэтому мороженого на всех не хватало, и в день торговли в маленькой каптерке стоял шум и гам. Об осторожности-то я и не подумал — что будет, если зайдет начальство. И вот этот момент настал — картина маслом предстала перед вошедшим майором: в одной руке я держу деньги, другой раздаю мороженое. Первые полминуты командир стоял с открытым ртом, видимо, у него отнялся язык. Затем, набрав воздуха в легкие, он выдал: «Никулин! Бегом ко мне!» Я понял, что наказание неизбежно, и, распродав остатки мороженого, зашагал в канцелярию.
Два месяца в наказание чистил свинарники и чесал спинки поросятам... Когда не смог это больше терпеть, пошел с повинной к командиру — мол, хотел стать офицером, а не фермером. После серьезного разговора наказание отменили, и еще несколько лет я провел в форме. Тогда я и дал себе «присягу» — честно служить Родине и не позорить честь мундира, как бы ни манила легкая нажива. Мы, офицеры, должны помнить слова: «...находясь на военной службе, быть честным, добросовестным, достойно переносить связанные с ней трудности».
Звучит гордо
После училища попал в Кировское военное авиационно-техническое училище — жил вместе с солдатами в казарме, затем дали комнатку в общежитии. Но военным оставалось быть недолго — волна сокращений коснулась и наших рядов. В звании старшего лейтенанта я покинул училище.
Со многими однополчанами до сих пор общаюсь, приятно, когда слышишь на улице: «Товарищ старший лейтенант, здравия желаю!». Самый главный урок, который вынес из недолгой армейской жизни — если ты даешь слово, должен его держать. Тогда есть смысл называть себя русским офицером.
20.02.2015
