В каждой шутке...
— Я знал грузина, у которого во времена Сталина сидел дед. Приятель рассказывал почему: было застолье, и его родственник решил произнести тост, да по-русски не очень-то разумел: «Я хочу выпить за то, что у Сталина большая голова». Имел в виду, что вождь очень умный. Но спровоцировал донос — якобы главу государства назвали уродом.
Кто-то скажет, что в Союзе мы были несвободны. Несмотря на все страшилки, не могу для себя определить, в чем. На партийном собрании я мог говорить то, что считал нужным. Чем это могло для меня закончиться — другой вопрос. Да и разве сейчас все гладко со свободой слова? Как-то обмолвился одному журналисту, что люди у нас в городе ходят хмурые, невеселые... А на следующий мне звонит приятель из ФСБ и как бы в шутку спрашивает: «Что ты имел в виду? Что они, к революции готовятся?»
Татаро-монгольское счастье
Запомнился один случай. В 90-е я учился в военно-медицинской академии в Ленинграде, и однажды шел неподалеку от Невского проспекта. В форме — хотя уже тогда предупредили, что не надо бы ее надевать. На груди красовался значок награды «Воинская доблесть» с изображением вождя. Подваливают трое: мол, когда снимешь портрет этого проклятого человека? Я был не из пугливых. Ответил: «Уже было время, когда офицеры срывали погоны, и кончилось все плачевно — гражданской войной...»
Сейчас наконец признали, что Первая мировая была великой войной. Другой пример: решили, что формулировка «татаро-монгольское иго» обижает татар. Какое же это иго? Это татаро-монгольское счастье.
Расстрел царской семьи — с точки зрения морали — чудовищное преступление! Убили женщину, детей, казнили царя. Но почему-то забывают, что прозвище у Николая было «Кровавый» и доведение страны до полного развала, когда фактически Распутин заправлял всем, а фронт трещал по швам — его рук дело.
Или взять Китай: Мао Цзэдун с его культурной революцией погубил огромное количество народа. Но китайцы не предали его анафеме, напротив, говорят: «Да, у него были ошибки, но это был великий человек».
Быть над схваткой
Оценивать прошедшие события с точки зрения современности бессмысленно. Как говорил Станислав Ежи Лец: «Если из истории выбросить всю ложь, то это не значит, что останется только правда. Может вообще ничего не остаться». Документы передергивают, факты искажают, меняются подходы к пониманию событий. Правда для каждого своя.
Кроме того, беда русских в том, что у нас нет исторической преемственности. Приходит новый политический деятель и как будто ставит своей целью опорочить предыдущего, низвергнуть все его постулаты.
И каждое поколение снова и снова становится перед каким-то выбором. Чтобы определить для себя истину, надо быть либо над схваткой, либо в ее эпицентре.
02.05.2014г.
